Юридическое сообщество уже несколько дней бурлит от эмоций. Адвокаты, которые сопровождают дела “клиентов” антикоррупционных органов, потирают руки.
Внеся в парламент целый ряд неотложных законопроектов, Владимир Зеленский фактически объявил “крестовый поход” против коррупции.
Но достанется от него далеко не только настоящим коррупционерам.
В день начала работы новой Верховной Рады президент Зеленский, наконец раскрыл карты и внес в парламент законопроекты, о которых так долго говорили большевики в его окружении.
У блока так называемых “антикоррупционных” законопроектов – два четких вектора.
Первый – усиление полномочий борцов с коррупцией.
Второй – желание главы государства подчинить их своему полному контролю.
Общий же тренд можно назвать “ласковой узурпацией” власти, при которой – вполне возможно – будет даже достигнут положительный эффект для страны в части борьбы с коррупцией. Или, как минимум, будут все его внешние признаки – “посадки”.
Есть все основания предполагать, что это еще не все козыри, которые сбросил на стол Зеленский.
Одна из важных миссий “первого пакета” – “прощупать почву”, собрать обратную связь не только от граждан, но и от экспертов, международных институций и, собственно, своих депутатов в парламенте. Если “зайдет”, то мы наверняка будем получать такой блок инициатив регулярно. Причем градус будет повышаться.
Но если даже предположить, что эти законопроекты – уже джокеры, и в рукаве больше ничего нет, их тоже достаточно для “узурпации-лайт”.
Вот несколько признаков, которые удалось заметить.
1. Усиление полномочий НАБУ, ГБР, НАПК, установление контроля, разгрузка Высшего антикоррсуда
О том, что президент хочет лично назначать главу НАБУ и ГБР, было сказано немало сразу после появления документов на сайте Верховной Рады. Но вот тот факт, что похожее усиление полномочий с параллельным повышением уровня контроля получило и Нацагентство по предотвращению коррупции, упоминали лишь вскользь.
Если новые законопроекты будут приняты, у НАПК существенно расширятся полномочия (в части подпадающих под их “юрисдикцию” чиновников). Отказ коллегиальности НАПК будет способствовать его лучшей управляемости, назначение председателя НАПК будет осуществлять Кабмин.
Кроме того, у НАПК вводится четкое ограничение – работать только с ТОП-чиновниками. Админпротоколы в отношении “мелких сошек”, даже если они совершили коррупционные преступления, будут составлять сотрудники Министерства внутренних дел.
Кроме того, над председателем НАПК и его “независимостью” будет довлеть специальная комиссия, вывод которой об эффективности его деятельности может быть основанием для увольнения этого чиновника.
Быстрее должен заработать и Высший антикоррсуд. Его разгрузили от большого числа уже открытых дел: из этой категории туда будут передавать только те, что уже расследованы НАБУ и САП.
2. Возможность отмены залога по тяжелым и особо тяжелым коррупционным преступлениям
Предложение о введении этой нормы заслуживает отдельного пункта, поскольку эта инициатива является весьма спорной.
С одной стороны, конечно, необходимо было лишить коррупционеров возможности выходить под залог денежных сумм, в десятки раз меньших общего объема украденного.
С другой стороны – взятие под стражу на этапе досудебного расследования не является наказанием за совершенное преступление и ни в коем случае не может рассматривать под этим углом.
Мера пресечения применяется с одной лишь только целью – обеспечить надлежащее процессуальное поведение подозреваемого, исключить возможность препятствования следствию с его стороны и совершение других преступлений.
Совсем недавно Конституционный суд отменил ограничение выхода под залог по “террористическим и антигосударственным преступлениям” – и, нужно заметить, сделал это абсолютно правильно с точки зрения защиты прав человека.
Прокурорам нужно искать доказательства, чтобы убедить суд оставить человека под арестом, а не просто искать повод “повесить” на него “антигосударственную” статью.
3. Искривленная парадигма изобличителей
Изобличители появляются в системе антикоррупционной борьбы и это – безусловный плюс. Но формат, который избрали авторы президентского законопроекта, делает изобличителей, по сути, инструментом в руках антикоррупционных органов. Например, разрешается принимать анонимные сообщения и для их проверки даже предусмотрена отдельная процедура.
Кроме того, изобличитель не обязан оправдываться, если его заявление о коррупции окажется бездоказательным. А в отношении “подозреваемого” такое заявление не может считаться клеветой и нести моральный ущерб.
То есть у каждого появляется возможность безнаказанно обвинять любого чиновника в коррупции, и, прикрываясь статусом изобличителя, не нести за это ответственности.
Еще один пункт – разделение денежного вознаграждения (до 10% от разоблаченного ущерба, но не более 14 млн грн на одно коррупционное преступление) между разными изобличителями, что может стать “кормушкой” для приближенных “агентов” или легализированной формой “откатов” для такого рода вознаграждений.
4. Отмена ряда “мешавших” работе следователей статей
Экспертизу можно назначать без следственного судьи.
Досудебное расследование до вынесения подозрения может тянуться “сколько нужно”, а не 1,5 года, как сегодня.
Уведомление о подозрении больше нельзя будет обжаловать.
У НАБУ и САП появится возможность собственной прослушки, а отменить их постановление генпрокурор сможет только, если будет доказана его незаконность (а не любое – как сейчас).
Показания с чужих слов будет легче использовать в качестве доказательства.
Все эти фантазии следователей станут реальностью, если “пакет Зеленского” будет принят в целом и подписан. Это далеко не полный перечень “послаблений”, которые получают правоохранительные органы – лишь бы эффективно боролись с коррупцией.
Но, безусловно, процессуальных нарушений и злоупотреблений при этом избежать просто не удастся. Угадать, где оплошность следователя, а где умышленный подвох – будет сложно, здоровья подозреваемым и потенциальным фигурантам дел это не добавит.
5. Обнуление органов прокурорского самоуправления и Высшей квалифкомиссии судей
Пункты о “направляющей роли” Совета прокуроров или Высшей квалифкомиссии прокуроров из законодательства попросту предлагается вычеркнуть. Ряд их полномочий передаются напрямую Офису генпрокурора (как теперь будет называться Генпрокуратура), включая кадровые вопросы.
Дошли даже до таких мелочей как Тренинговый центр для прокуроров (сегодня – Национальная академия прокуратуры). Если раньше устав этого учебного заведения утверждал Совет прокуроров, то теперь его полномочия предлагается передать ОГП. При этом количество прокуроров должно быть уменьшено с 15 до 10 тыс., а зарплаты – повышены (в среднем на 15-20%).
Примерно аналогичные трансформации происходят с судебной системой. Кроме того, главу Высшего совета правосудия и ВККС предлагается также предать люстрации, включив конкретно эти должности в соответствующие пункты законодательства.
6. Расширение спектра антикоррупционного контроля
Кроме уже традиционного набора родственников первой-второй степени, под антикоррупционный контроль, согласно новым инициативам Зеленского, должны попасть и такие неочевидные персонажи, как братья-сестры жены, жены-мужья сестры-брата, дяди-тети, племянники-племянницы.
Следующим этапом, надо полагать, будет, наконец, официальное признание родственниками кумовьев и легализация записей в церковных книгах как источника права. Впрочем, это может быть чревато массовым перетоком верующих в религии, где кумовьев нет.
Также сферу полномочий антикоррупционеров предлагается расширить на руководство госпредприятий с долей государства свыше 50%. Эта инициатива – скорее исправление недоразумения, по которому эти граждане до сих пор пользовались лазейкой и не отвечали по всей строгости закона перед узкопрофильными органами.
В качестве относительной “плюшки” для коррупционеров можно рассматривать довольно высокую планку для привлечения к ответственности по возобновленной статье о незаконном обогащении.
“Клиент” будет привлекаться только в случае, если разница между его официальными доходами и фактическими выявленными активами составит более, чем 12 тыс. необлагаемых минимумов доходов граждан.
На первый взгляд, может показаться, что речь идет о 12 000 х 17 грн = 204 000 грн. Однако для уголовных преступлений такой минимум установлен на уровне 50% прожиточного минимума, что по состоянию на 2019 год составляет 1921 грн.
Таким образом, “лимит” для потенциального “сидельца” по этой статье – чуть больше 23 млн грн. Все, что меньше – легко можно распихать по карманам даже не легализировать.
***
В годы правления Петра Порошенко несогласных “тавровали” сотрудничеством с оккупантом, торговлей с фейковыми республиками или поддержкой терроризма. В эпоху Зеленского, очевидно, “ругательным” станет слово “коррупционер”, который “должен сидеть в тюрьме” безотносительно того, есть на это основания или нет.
Впрочем, как показывает украинская история, за каждым сгущением туч следует дождь и выходит радуга. А если политические “саженцы” не дождутся новой власти, то для защиты их прав всегда есть ЕСПЧ. Пока Украина признает его юрисдикцию, конечно.
Юрий Радзиевский, специально для УП
Источник: https://www.pravda.com.ua/columns/2019/09/4/7225244/
